Хаджисмел Варзиев
«В моей памяти чётко сфокусировался момент, когда в 1962 году на II-ом Всероссийском конкурсе артистов эстрады голос ведущего торжественно объявил со сцены, что «Диплом 3-ей степени получает хореографическая группа Государственного ансамбля песни и танца Северной Осетии в составе Варзиева, Чихтисова и Гониевой за исполнение танца «Поединок».
С этого дня я окончательно решил посвятить себя профессии балетмейстера и никакой другой. Поверил в себя я сразу после первого постановочного успеха - создания танца «Поединок», который был, по моему глубокому убеждению, высоко оценен компетентным жюри. Мы обошли сильный состав коллектив Красноярского ансамбля песни и пляски Сибири, впоследствии ансамбль имени Годенко. Это давало мне силы и веру в то, что я что-то могу.
На тот момент мне было 24 года, и моя карьера солиста ансамбля продолжала набирать обороты и, я продолжал работать во всех главных партиях, которые мне были отданы руководством ансамбля после выступления нашего коллектива на Декаде осетинского искусства и литературы в Москве в 1960 году.
Никто даже подумать не мог, что я решусь и осмелюсь бросить вызов своей успешной карьере солиста и променять на неизвестность. Да-да, именно на неизвестность. Разве я мог гарантировать себе, успех карьеры в качестве балетмейстера? Не мог.
А все началось с момента работы в ансамбле, где я почти в каждом танце из репертуара нашего ансамбля чувствовал безудержное желание что-то изменять или исправлять.
После успеха танца «Поединок» я поверил в свои постановочные силы. Ведь мы с Гамидом Чихтисовым и Зоей Гониевой обошли техничных сильных ребят из Красноярского государственного ансамбля песни и пляски Сибири.
- Вспоминает Зоя Гониева (Заслуженная артистка СОАССР): «… мне в 1962 году на сводной репетиции в Москве достаточно было увидеть трюки, которые исполняли ребята из Красноярского государственного ансамбля песни и пляски Сибири, как я тут же начала уговаривать Хаджисмела скорее уезжать домой, чтобы не опозориться ».
Все, что я так тщательно скрывал, вдруг в одночасье выпустил наружу, и сообщил руководству ансамбля о своем решении стать дипломированным балетмейстером. Но одобрения я не получил. Руководство ансамбля почему-то в ответ молчало. Тем временем я наводил справки о высших учебных заведениях культуры и искусства в Москве, Краснодаре и Орле. И все же пробовать поступать я решил все-таки в ГИТИС – лучший институт страны, для поступления в который как выяснилось позже, требовалось обязательное специальное целевое направление от Республики. Такое направление выдавалось «сверху» Министерством культуры СССР или РСФСР».
- Вспоминает Зоя Гониева (Заслуженная артистка СОАССР): «…республика, в лице первого секретаря, председателя Совмина, министра культуры и худрука ансамбля два года не выпускали Хаджисмела Варзиева из республики, опасаясь, что он под этим предлогом уедет и поступит в какой-нибудь Вуз. В один прекрасный день ему Гуржибеков сознался, что если Хаджисмел уедет, что некому будет работать которые, потому что с 1960-ого года Хаджисмелу работали все ведущие партии в ансамбле и поэтому Кабалоев дал команду не выпускать».
«Неожиданно для меня после некоторой паузы, руководство ансамбля, странным образом, начало различными доводами отговаривать от затеи. Мне сказали прямо «Не зли первое лицо республики. Он ведь в курсе, что ты задействован в ключевых партиях». Только вначале 1964 года мне открыто заявили, что я ответственен за то, что после Декады в Москве в 1960 году мне передали значимые танцевальные партии солистов Сопоева и Торчинова и других, что заслуженных артистов Республика растят для своей республики.
Когда же наступил 1964 год, мое терпение иссякло, и я начал собирать все необходимые для поступления в ГИТИС документы. Кроме того, я получил персональное направление от министерства культуры РСРФСР на повышение исполнительской квалификации в Государственном ансамбле народного танца Союза ССР под управлением И.А.Моисеева. Это позволяло мне без лишних объяснений руководству ансамбля и республики беспрепятственно вылететь мне в Москву. Зная это, я собрал все документы, необходимые для поступления в Вуз и, пройдя курс стажировки с 10 марта по 7 мая 1964 года, подал документы в институт! Я не учел одного.
В тот год, а именно 1964-ый, Северная Осетия не получила из ведомств РСФСР ни одного направления в высшие учебные заведения федерального значения, находящиеся на территории Москвы. Я этого знать не мог и поэтому спокойно подавал документы в ГИТИС, не имея целевого направления. Узнав об этой ситуации, я все-равно в глубине души надеялся, что мое положение рководство республики поймет и хоть с запозданием, но все же, оформит и вышлет нужную бумагу. Мое рвение и желание поступить было настолько велико, что я не мог себе представить, что отложу поступление еще на один год. Веря в то, что документ необходимый для целевого поступления чиновники от культуры республики все же вышют, я стал просто тянуть время, каждый раз объясняя комиссии, что вот-вот в ближайшие дни пришлют нужное «направление». Продолжая посещать консультации, знакомиться с абитуриентами и преподавателями ГИТИСа, я несколько раз дал слово декану факультета А.В.Шатину, что вот-вот со дня на день руководство Северной Осетии (СОАССР) отправит в институт требуемый документ.
Я действительно был уверен, что смогу убедить руководство республики.
И вот начались вступительные экзамены. Под «прикрытием» декана А.В. Шатина, мне позволил сдавать экзамены, приняв на свой курс, сам профессор Р.В.Захаров, который для студентов балетмейстерского факультета в наши времена был как живой Дзержинский для курсантов высшего пограничного командного училища КГБ СССР.
Так вот, по моим подсчетам злосчастное направление экзаменационная комиссия должна была потребовать перед самым страшным испытанием – коллоквиумом. Но по странным стечениям обстоятельств не потребовала. На самом деле я представить себе не мог, каким образом смогу приобрести направление от Республики. Несмотря на это, мне стало чуть легче после того, как комиссия одобрила мое либретто трехактного спектакля по повести Уари Шанаева «Сыновья Бата».
Случайно от художника Заурбека Абоева я узнаю, что первый секретарь обкома партии СО АССРБилар Емазаевич Кабалоев прибыл в Москву и остановился в гостинице «Москва». Выяснив в справочном бюро гостиницы номер апартаментов, в которых остановился Б.И.Кабалоев и номер телефона, я решаюсь немедленно звонить. Я набрал. Трубку снял сам Кабалоев. Представившись, я попросил аудиенции. Через 10 минут нас с Заурбеком Абоевым у двери номера встретил председатель Совета Министров СО АССР О.А.Басиев, который настоятельно велел Абоеву остаться в приемной. Басиев проводил меня к Кабалоеву.
Выслушав мою просьбу представить в ГИТИС документ-направление для поступления в институт, Кабалоев ответил раздраженным тоном: «А кто Вам сказал, что Вы имеете право поступать без моего разрешения! Не будет никакого поступления! Я даю звание, не для того чтобы с ним уезжали из республики! Я звание дал, я его и сниму! Чтобы завтра моим поездом уехали домой!». Спорить было бесполезно.
Не помню, как я вышел из гостиничного кабинета и оказался опять в приемной. Увидев мое состояние О.А.Басиев, пытался успокоить меня и уговаривал смириться с ситуацией и возвращаться домой, объясняя, что уговаривать Кабалоева бесполезно.
В назначенное время я пришел на вокзал с маленьким коричневым пустым чемоданом и увидел на перроне Кабалоева. Он стоял в окружении группы людей у специального правительственного вагона. Проходя мимо него, я замедлил шаг, чтобы оказаться в поле его зрения. Первым меня заметил Басиев, и, наклонившись к Кабалоеву, что-то шепнул ему на ухо. Кабалоев продолжал демонстративно стоял, не шелохнувшись. Я подошел к соседнему вагону и, войдя внутрь, направился сквозь весь состав в самый последний вагон и встал рядом с вагоновожатой. Как только состав тронулся, я быстро выскочил из вагона.
Оказавшись на перроне, я наблюдал, как поезд увозил человека, пытавшегося отобрать у меня «будущее». Размахивая пустым чемоданом, взятым лишь для вида, я радостно шел по перрону.... Я уже вечером мне предстояло в общежитии узнать свою дальнейшую судьбу».